СЕВАОБОРОТ

Слушайте эту передачу:

 mp3

7 ноября 1987: Знакомство с "Севаоборотом"

Гости: Борис Березкин, сотрудник Русской службы Би-би-си; Алиса Фейгина, сотрудница Русской службы Би-би-си

Сева: Здравствуйте. Этими позывными на мелодию курантов лондонского «Биг Бена» мы впервые приветствуем вас на новой молодежной программе «Севаоборот». Почему такое название? Ну, Сева — это имя ведущего, а в оборот мы будем брать каждую неделю разные темы, обсуждая их с гостями передачи. Вообще, мы будем говорить о том, чем жила наша страна — Великобритания, за истекшую неделю, будем напоминать о памятных датах, юбилеях, будем проигрывать юбилейные пластинки, то есть то, что было на вершине британских списков пять, десять, пятнадцать или двадцать лет назад в ту же неделю того же месяца. И... ну, всего передать и рассказать нельзя по одной причине. Потому что в отличие от прошлых наших программ, заранее НАписанных и ЗАписанных, эта программа транслируется из студии напрямую, как вы, вероятно, уже заметили, идет, как говорится, живьем, поэтому на ней всякое может случиться. Ну, а теперь бы надо нам представить участников. Прежде всего, это Алиса Фейгина, выпускница Эдинбургского университета. Она сегодня будет нам рассказывать о некоторых молодежных проблемах. Алексей Леонидов, которого вы знаете хорошо, — он представляет и ведет много лет джазовые программы.

А.Леонидов: Мастер спорта Советского Союза по прыжкам в высоту.

Сева: По прыжкам в высоту. Алиса, а у вас?

А.Фейгина: Ну, у меня тоже первый разряд по плаванию.

Сева: Подбирается спортивная команда. Борис Березкин, знакомый вам по многим нашим программам Би-би-си раньше. Сегодня он нам будет гостем нашей передачи. Боря, у вас как со спортом? Разряд есть?

Б.Березкин: Ох, со спортом было когда-то сильно, когда-то мастером по самбо. А сейчас — ничто.

Сева: Нет, простите. И, наконец, Леонид Владимиров, который тоже вам хорошо знаком. Неужели у вас разряд тоже есть?

Л.Владимиров: Ну, почему же, конечно. И высокий. Был. Сейчас никакого нету. А был — да. По парашютизму.

Сева: А какой уровень?

Л.В.: Мастер, мастерский уровень. 207 прыжков.

Сева: Что же такое...

А.Л.: Далеко падать...

Сева: Мне похвастать, к сожалению, нечем. Единственное, что я могу сказать, - это юношеский разряд по лыжам. Третий. Позор... Ну что, надо приступать к программе. Как говорится, у нас всё может случиться, и вот оно и происходит.

А.Л.: Сева, в первую очередь мне хочется сказать, что я как составитель джазовых программ приветствую этот элемент импровизации. Наконец-то у нас появилась программа, в которой можно немножко импровизировать.

Сева: Дать волю чувствам.

А.Л.: А во-вторых, я предлагаю, поскольку это первая программа, давайте отметим ее день рождения. Тем более что день рождения по странному стечению обстоятельств — он совпадает с годовщиной октябрьской революции, поэтому наш день рожденья будет всегда очень легко вспомнить.

Б.Б.: Предложение принято с большим воодушевлением всех участников.

Сева: Ну что, товарищи...

Л.В.: Это, вы знаете, будет питьё по радио.

А.Л.: Это ведь будет не каждую неделю. Это только дни рождения и праздники октябрьской революции.

Сева: Давайте в наш день рожденья вспомним сейчас в музыкальном смысле Англию 67-го года, когда в первую неделю ноября на первом месте была группа, вернее ансамбль Foundation с песней Baby Now that I’ve Found You – «Теперь, когда я нашел тебя».

А.Л.: Да здравствует «Севаоборот»!

ПЕСНЯ

Сева: Песня Baby Now that I’ve Found You — «Теперь, когда я нашел тебя», группа Foundation, первое место в списках двадцать лет назад, в 1967 году.

[Заставка]

Сева: Поп-музыка, вообще, называется так потому, что она популярная, иначе говоря, любима народом. И популярным песням удается, мне кажется, вобрать в себя дух времени, характер молодого его поколения. По такой песне порой легко представить период, когда она была популярна. Сейчас мы себе музыкально представили 67-й год и, естественно, сейчас бы взглянуть на неделю в ее, так сказать, историческом аспекте, посмотреть, что на этой неделе происходило, какие памятные даты и юбилеи.

Л.В.: Как каждую неделю, в эту неделю очень много различных дат, но нельзя не сказать, что ровно сто лет назад родился Самуил Яковлевич Маршак. Конечно, представлять Маршака советским слушателям не надо. Но не могу не вспомнить его четырехстрочную эпиграмму, которую не все, наверное, знают. Вот такая эпиграмма:

Не кому-нибудь, а так
Попугай сказал: «Дурак».
На дворе овес жуя,
Закричал осёл: «И я!».

Самуил Яковлевич Маршак.

В 1912 году на этой же неделе родился замечательный французский писатель Эжен Ионескó, или Ионéско по его румынскому происхождению. Ему 75 лет, это один из самых ведущих авангардистских драматургов, он автор таких пьес, как «Лысая певица», «Стулья», «Носороги» и многие другие. Он уже теперь известен в Советском Союзе.

375 лет назад, в 1612 году ополченцы, московские ополченцы под командованием Козьмы Минина и князя Дмитрия Пожарского освободили Москву от польского нашествия.

9 числа, девятого ноября 1952 года умер очень интересный человек, открывший способ производства ацетона, крупный химик и заодно президент британской сионистской федерации, первый президент Израиля Хаим Вейцман.

Вот такие и другие, конечно, годовщины есть на этой неделе. Но я хочу упомянуть сейчас про одного человека, чьей круглой годовщины в эту конкретно неделю нет, но чье имя сейчас у всех на устах. Потому что мы находимся в том замечательном периоде между присуждением Нобелевской премии и ее вручением. Как вы знаете, вручение Нобелевских премий произойдет 10 декабря в Стокгольме, а мы уже теперь знаем, кому они вручены. И в этом году русская литература опять празднует, потому что Нобелевская премия вручена Иосифу Бродскому, о чем вы, конечно, все знаете. Он ленинградец, как многие за этим столом, кстати сказать. Почти все, собственно говоря. Я могу сказать, что я москвич, но, в общем-то, детство тоже прошло в Ленинграде. Бродский ленинградец, он живет теперь в Америке. Кто старое помянет, тому глаз вон, не будем вспоминать о том, как его репрессировали в свое время. Бог с ними, важно, что в его лице русская литература, великая русская поэзия одержала опять новую и колоссальную победу. Надо сказать, что когда присуждают Нобелевскую премию, то, конечно, берешь в руки томик этого поэта и читаешь. И вот, знаю я Бродского много лет, но вот еще раз почитал, просто... Даже не знаю, как назвать. Фундаментальный, классический, великий поэт. Вот слушайте, в 1978 году в Америке, 8 строк:

Чем безнадежней, тем как-то
проще. Уже не ждешь
занавеса, антракта,
как пылкая молодежь.
Свет на сцене, в кулисах
меркнет. Выходишь прочь
в рукоплесканье листьев,
в американскую ночь.

Зная, что это написал поэт, кому принадлежат старые строчки «Ни страны, ни погоста не хочу выбирать, на Васильевский остров я приду умирать», видишь огромную тоску поэта. Что ж, кто знает, он, может быть, и вернется к своим русским читателям, если не во плоти, то уж наверняка своими поэтическими строчками.

Сева: Вы не захотели деликатно упомянуть того, как его репрессировали. Кратко, может быть, вспомнить, что с ним случилось в шестидесятые.

Л.В.: Его выслали из Ленинграда по суду как тунеядца. Это да, из песни слова не выкинешь. Суд был безобразный, судья Сорокина вела дело грубо, оскорбительно для Бродского. Она спрашивала: «Чем вы занимаетесь?» Он отвечал: «Я поэт». «Нет, ну а работаете-то вы где? Я вас про работу спрашиваю». Ну вот в таком духе. Сидевшая в зале журналистка «Известий» Фрида Вигдорова пыталась писать, ей судья запретила и так далее.

Да бог с ним. Я-то говорю не об этом, не об этом. Вот смотрите, в 1980 году, когда началась известная советская военная кампания, Бродский не назвал эту кампанию и мы, значит, не назовем. Он написал стихи о зимней кампании 1980-го года. Вот несколько строчек:

Север, пастух и сеятель, гонит стадо
к морю, на Юг, распространяя холод.
Ясный морозный полдень в долине Чучмекистана.
Механический слон, задирая хобот
в ужасе перед черной мышью
мины в снегу, изрыгает к горлу
подступивший комок, одержимый мыслью,
как Магомет, сдвинуть с места гору.

Или так:

Заунывное пение славянина
вечером в Азии. Мерзнущая, сырая
человеческая свинина
лежит на полу караван-сарая.
Тлеет кизяк, ноги окоченели;
пахнет тряпьем, позабытой баней.
Сны одинаковы, как шинели.
Больше патронов, нежели воспоминаний,
и во рту от многих "ура" осадок.
Слава тем, кто, не поднимая взора,
шли в абортарий в шестидесятых,
спасая отечество от позора!

Это колоссальные стихи, великие стихи. И, конечно, Иосиф Бродский целиком и полностью заслуживает высокой награды и возведения в тот самый ранг, в котором находятся Бунин, Пастернак и другие.

Сева: А вот такая техническая подробность. Как комитет, который присуждает нобелевские премии, сравнивал, скажем, уровень поэтов? Ведь Бродского знают и по английской поэзии тоже.

Л.В.: Разумеется, разумеется. Нет сомнения, что английские сочинения, англоязычные сочинения Бродского сыграли, конечно, какую-то роль. Но все же я должен сказать, что у нобелевского комитета первоклассные эксперты по всем языкам. Нобелевские премии присуждались поэтам и прозаикам самых различных национальностей, пишущим на самых экзотических языках. Это не проблема для нобелевского комитета. Там ведь дело это делается так. Сначала какая-то группа выдвигает человека. Нобелевский комитет может его даже не знать, что за человек. Тогда вступают в действие эксперты и дают многочисленные заключения — не одно, не два, не десять.

Сева: Я знаете, почему вспомнил? Потому что Бродский со времен Набокова — единственный человек, который одинаково успешно пишет на двух языках — на английском и на русском.

А.Л.: Я хотел сказать, что для советского читателя проза Бродского, написанная по-английски, сейчас недостижима.

Л.В.: Я не сказал бы, я не согласился бы с вами. Я думаю, что все же, конечно, Набоков, он владел английским языком лучше, чем сейчас Бродский. Бродский человек очень разумный, он знает прекрасно свои возможности, он стихов по-английски всё же не сочиняет.

А.Л.: Очень зря.

Сева: Ну что еще у нас на этой неделе?

Л.В.: Ох, у нас очень много годовщин. Есть такая очень примечательная годовщина, как день рождения маршала Митрофана Неделина. Может быть, некоторые и не помнят такого Маршала Советского Союза, Маршала артиллерии, если говорить точнее. Маршал артиллерии Неделин был командующий стратегическими ракетными войсками Советского Союза. В ноябре 1960 года было издано... В октябре, простите, 1960 года... Родился он, почему я говорю об этой дате, ровно 85 лет назад, в 1902 году. В октябре 60-го года последовало официальное извещение, что маршал Неделин погиб в результате авиационной катастрофы. И всё. Один маршал Неделин в результате авиационной катастрофы, больше ничего. Постепенно, однако, сведения стали просачиваться. На самом деле история произошла очень тяжелая. Дело в том, что в сентябре 60-го года Никита Сергеевич Хрущев — это имя теперь вполне можно вспоминать — Никита Сергеевич Хрущев отправился на корабле «Балтика», с большой свитой, в Америку, для того, чтобы принять участие в ассамблее организации объединенных наций.

Сева: В габардиновом плаще он тогда был.

Л.В.: Вот эту деталь я, честно говоря, упустил, честно говоря, я эту деталь упустил. Сева, извините. В следующий раз я непременно выясню.

Сева: Он на всех фотографиях в развевающемся плаще на палубе.

А.Л.: Надо сказать, что многие были в габардиновых плащах.

Сева: Простите, простите, я перебил.

Л.В.: И надо сказать, что с корабля «Балтика» сбежал один матрос. Надо же беде случиться! Попросил политического убежища в Соединенных Штатах. Бывает.

Сева: Бывает!

Л.В.: И рассказал, что на корабле «Балтика» везут какие-то модели космических кораблей. Что же это за модели? Да вот, якобы, их раздавать в Америке собираются. Но никакой раздачи моделей не последовало, и Хрущев после того, как несколько раз откладывал отъезд из Соединенных Штатов, все-таки уехал из Соединенных Штатов в октябре. Ну, в чем дело. Оказывается, было задание. Было задание запустить новый космический корабль во время его присутствия на генеральной ассамблее с тем, чтобы он тут же модель этого корабля [Неразборчиво]. А запускали его, конечно, инженеры, гражданские специалисты во главе, естественно, с Сергеем Павловичем Королевым и Михаилом Кузьмичем Янгелем, а во главе всего этого дел находился военный – маршал Неделин и его генералы и офицеры. Поскольку это было его ведомство. И вот на космодроме 23 октября вечером, 23 октября 1960 года вечером... Почему вечером? Потому что, понимаете, окно на Марс (они хотели запустить к Марсу космический корабль, который бы вошел в атмосферу Марса). Дело в том, что окно так называемое на Марс, то есть совмещение орбит, открывается раз в два с половиной года. И в это время как раз окно было. Но оно таким образом действует, что нужно вот запускать в сумерках, к вечеру. Вот к вечеру ракету... ракете дали старт, она не взлетела. Все находились в бункере, все должны были продолжать оставаться в бункере, пока всё топливо из ракеты не отсосут. Это занимало до нескольких часов. Неделин не пожелал ждать и вместе со своими офицерами вышел на стартовую площадку и потребовал, чтобы поставили лестницу, стремянки так называемые, и чтобы инженеры начали расследовать причину того, что ракета не пошла. В это время ракета пошла и все — неизвестно до сих пор, сколько людей, минимум шестьдесят — погибли. Ракета упала. Тот факт, что Королев был в бункере, спас его. Что же касается Янгеля, то Янгель находился вне бункера, но в этот момент от напряжения пошел покурить. Этот факт нам известен от Хрущева, из хрущевских воспоминаний. Кстати, вот тоже еще не изданы. Может быть, будут изданы в Советском Союзе — не знаю. Хрущев вспоминает, что Михаил Кузьмич Янгель от напряжения решил закурить, и он отправился для этого в огнестойкую камеру, специально возведенную для курящих на космодроме. Его бросило на пол взрывом, но он остался жив. Если бы он промедлил со своим курением еще минуту, то его бы тоже не было в живых. Вот. Некрологов никаких не было на других людей, было только на маршала Неделина. Ну, как всегда бывает в Советском Союзе – постепенно просачиваются сведения, и, значит, вот, эти хитрые всякие заокеанские разведчики, доброжелатели, они собирают данные. Например, вдруг в 75-м году вспомнили в местной газете, что 15 лет назад, в 60-м году, погиб замечательный инженер, крупный специалист по космосу Иван [Неразборчиво]. А инженера [Неразборчиво]... а он известный инженер. Но он так вот исчез, его не было, и так далее. Вот как случилось с маршалом Неделиным. Печально, что в недавнем советском фильме «Риск» об этом ничего не сказано. Ну, я не первый, кто критикует фильм «Риск», у меня был предшественник — Андрей Дмитриевич Сахаров, как известно, выступил в газете «Московские новости» и сказал, что фильм «Риск» пишет... рассказывает полуправду.

Сева: Большое вам спасибо. Ну что, послушаем немного музыки. Мы возвратимся в музыкальном смысле в 1972 год. Песня называется Clear и певец и композитор Гилберт О’Салливан.

ПЕСНЯ

Сева: Песня Clear Гилберт О’Салливан, 1972 год.

[Заставка]

Сева: Ну что, теперь настала пора вспомнить о том, что неделя прошедшая нам принесла. Что вам запомнилось, Алексей, прежде всего как радиовещателю, как человеку, живущему в Англии, и, наконец, просто как мужчине?

А.Л.: Сева, вы знаете, мне кажется, что это была, наверное, самая контрастная неделя года, такая неделя выпадает, наверное, раз в десятки лет. Ну, с одной стороны, весь Советский Союз, весь социалистический лагерь празднует великую годовщину – 70-летие Октября. Это самый...

Л.В.: Я должен попросить прощения. Мне бы следовало, казалось бы, упомянуть эту дату в моем перечне. Но я это не сделал, не сделал этого намеренно. Потому что я понял...

Сева: ...У нас нет претензий...

Л.В.: Я понял: куда мне угнаться за всеми советскими средствами массовой информации.

Сева: И не надо.

А.Л.: Итак, с одной стороны вот такая годовщина. А что же у нас? А у нас же кризис капитализма!

Сева: Да, мы на эту тему мы сегодня, кстати, разговариваем, это основная наша тема, наши гости будут говорить о фондовой бирже и о так называемом кризисе капитализма. Мы выясним, действительно ли это кризис или нет. Но за напоминание — спасибо.

А.Л.: Поэтому вот на фоне такой контрастной недели, конечно, все события они как-то и воспринимаются по-другому, и... произносились речи. Например, министр финансов Великобритании Найджел Лоусон выступал на обеде перед банкирами, перед банкирами Сити. И в этой речи он пытался заверить всех и, наверное, убедить прежде всего себя, что финансовое положение Великобритании самое прочное в мире и самое стабильное. Но каким-то образом фондовая биржа, она очень скептически отнеслась к этому заявлению, и нельзя сказать, чтобы цены на акции каким-то образом подскочили или пошли вверх — нет.

Значит, Маргарет Тэтчер написала письмо президенту Рейгану, в котором она очень тонко намекала президенту, что вот пора бы Америке пересмотреть весь бюджет, потому как именно дефицит американского бюджета и является причиной того самого страшного финансового кризиса, который происходит на Западе.

Михаил Горбачев тоже произносил речь. Второго ноября весь Запад ожидал от него каких-то откровений. И, вы знаете, как-то вот здесь, на Западе, все так как-то ждут и хотят чего-то хорошего, доброго, и вот все считают, что ну если вот советский руководитель улыбнулся, то, значит, завтра будут всем выдавать черную икру и пить шампанское. И так от него ждали, что вот он в своей речи, наконец, реабилитирует и Зиновьева, Бухарина, Троцкого, и что сейчас вот восстановится история. Но, к сожалению, ничего подобного не произошло. Горбачев произнес довольно скромную речь, которая, конечно, очень всех на Западе разочаровала.

Сева: Икры по-прежнему не дают?

А.Л.: Ни икры, ни шампанского.

Л.В.: Нет, шампанского как раз... шампанское — это единственный напиток, который еще получить можно.

Сева: Я вот не люблю.... все говорят — запад, запад, а вот Япония — запад?

А.Л.: Япония – восток.

Л.В.: Если вы будете упорно ехать на запад, то в конце концов до нее доедете. Я должен сказать, что я летал в Японию, и летал я в Японию на запад. По ряду причин я не летал в Японию через Москву. А я летал в Японию через Анкоридж на Аляске.

А.Л.: Ой, долго.

Л.В.: Долго. Это что-нибудь 12 с половиной — 13 часов.

Сева: А-а, батенька, а я с гастролей с Сахалина летел 22 до Ленинграда.

Л.В.: А, ну да. Я трое суток летел из Новосибирска...

Сева: В Новосибирске сиживали, сиживали четверо суток в аэропорту.

А.Л.: Ну, если отвлечься от этих крупных глобальных событий недели, то... и перейти к более мелким, то... Вот, например. Бывший член олимпийской команды Великобритании, рекордсмен Англии, чемпион Англии в беге на 400 метров Дэйвид Дженкинс сегодня предстал перед судом, перед американским судом в Калифорнии. Спрашивается: за что? Его обвиняют в том, что он был руководителем большой тайной или подпольной организации по изготовлению и распространению допинговых препаратов, в основном, анаболических стероидов, которые, якобы, Дженкинс распространял среди спортсменов. Таким образом, приписывается этому человеку то, что он за несколько лет... Вы хотите что-то сказать?

Сева: Нет, я ничего. Просто напомните, анаболические стероиды — для чего ими пользуются?

А.Л.: Эти препараты спортсмены принимают в основном для того, чтобы выполнять или получить способность гораздо больше тренироваться и выполнять гораздо большую работу. В принципе, сами анаболические стероиды вряд ли влияют на спортивные результаты. Но они дают возможность спортсмену гораздо больше тренироваться, эффективней и наращивать мышечную массу там, где она, так сказать, нужна. В этом, собственно, их, в этом суть этих препаратов.

В Великобритании, в Лондоне также произошло большое событие. В Лондоне находится сейчас советский человек Артем Троицкий, который написал книгу о советском роке. Интересно, что эта книга написана на английском языке, выходит в Англии, но в Советском Союзе — не знаю, будет ли это издание когда-нибудь.

Сева: Я несколько в курсе дела, потому что это по моей части, это мой отдел, что называется. Книжка выпущена издательством «Омнибус Пресс», и Артем Троицкий находится здесь на так называемом «промоушен», то есть реклама или, так сказать, представлении ее публике. Он встречался с журналистами и так далее. Напоминаю, что о книжке на будущей неделе мы будем вести особый разговор. У нас будет пара гостей, которые книжку прочитают и будут делиться мнениями, и мы будем также крутить записи тех групп, о которых в книжке идет речь. Но я вас перебил...

А.Л.: Сева, и, наконец, мне хочется закончить короткий обзор одним чрезвычайным событием, которое иначе не назвать, кроме как курьезом или конфузом, или контузией. Принцесса Дайана, жена наследного принца Великобритании, принца Чарльза, находясь с визитом в Западной Германии, вдруг предстала перед всем честным народом в юбке выше колен. И вся Европа, собственно, увидела колени принцессы Дайаны. Все средства массовой информации, конечно, отмечали этот факт и печатали ее фотографии. И надо сказать, что у нее нашлось масса поклонников, то есть людей, которым понравились ее колени, но и были противники. Были люди, которым ее колени очень не понравились.

Сева: В общем, колени не плохие, в принципе. Ну, товарищи, августейшие колени обсуждать надо с должным уважением. Спасибо вам за обзор недели.

Сейчас вернемся мы в музыкальном плане в 1977 год, десять лет назад, в то, по-моему, жаркое было лето в 1977 году, не помню. Или наоборот, лето было плохое, и все поехали... многое поехали в Испанию на каникулы.

Л.В.: Лето было для кого хорошее, для кого плохое.

Сева: А погода?

Л.В.: Потому что, например, в 1977 году, невзирая на погоду, из Сомали были высланы несколько тысяч советских специалистов и денонсирован договор о дружбе между Сомали и Советским Союзом в связи с тем, что Советский Союз встал на сторону Эфиопии в войне в пустыне Огаден. Так что для кого какое лето было.

Сева: Нет, погода была плохая, англичане тогда ехали в Испанию в больших количествах. И вот испанская тогда вокальный ансамбль Baccara, может быть, отчасти из-за этого вышел на первое место английского списка.

ПЕСНЯ

Сева: Вокальный ансамбль Baccara, песня Yes, sir, I can boogie, запись 1977 года.

[Заставка]

Сева: Как уже сегодня отмечали, так получилось, что в канун Октября, то есть в канун 70-летия системы социализма, капитализм как бы крепко захворал. Можно сказать, что его хватил небольшой инфаркт. Почему? Потому что захандрило само сердце системы, то есть захандрила международная фондовая биржа. Катастрофическое падение акций, как известно, началось в Америке, на Уолл-стрите, пронеслось вихрем через океан, вызвало панику в Лондоне. И за каких-нибудь несколько дней владельцы акций в Англии потеряли сумму, размером общим больше годового бюджета страны. Сумму такой величины, что для нас с вами, всю жизнь живущих на трехзначную, а в большинстве случаев даже на двухзначную зарплату, она ничего не говорит. Сумма эта более ста миллиардов фунтов стерлингов. В долларах это почти двести миллиардов. Если себе графически представить, это двести и девять нулей. Но не все живут на государственное жалование, есть люди, которые сами определяют свою финансовую судьбу, и сегодня мы пригласили в гости Бориса Березкина — наверное, вы знаете по нашим передачам «Би-би-си», но на «Би-би-си» он работает только, что называется, на полставки, и Борис Березкин совершенно самостоятельный бизнесмен, он занимается антиквариатом, у него магазины и так далее. Я за него говорить не буду. И как всякий бизнесмен, он, естественно, балуется немного акциями. Я ничего не исказил?

Б.Б.: Есть грех, да.

Сева: Ну, прежде всего, как человек, который в это дело вовлечен. Скажите, что произошло? Как? Что, вы потеряли что-нибудь личное на этом деле?

Б.Б.: Я потерял, как и все потеряли. Я, пожалуй, не знаю никого, кто не потерял, потому что реакция рынка была совершенно молниеносная. То, что произошло в сравнении с кризисом 29-го года и великой депрессией, с 29-го по 32-й год — три года, здесь фактически произошло за несколько дней.

Сева: А ведь кризис 29-го года, считается, вспоминают до сих пор с ужасом. Я помню черно-белые фильмы и лица страждущих и так далее. Вы говорите, что сейчас произошедшее было намного хуже.

Б.Б.: По многим показателям намного хуже, намного быстрее и намного острее. Хотя... из окон прыгают меньше.

Cева: Понятно.

Б.Б.: Но это всё относительно. Падение на рынке было совершенно феноменальное.

А.Л.: Борис, почему не прыгают из окон? Они кончают [Неразборчиво]?

А.Ф.: Не, ну [Неразборчиво], когда, это, по-моему, было в Майами, когда застрелился банкир, а потом покончил жизнь самоубийством [смех].

А.Л.: Почему, так сказать... почему этот кризис, хотя он и острее и быстрее, он не оказался таким смертоносным?

Б.Б.: Он еще, может быть, окажется, во-первых. Может, будет еще и хуже. Многие полагают, что еще акции упали недостаточно и что правительство, в особенности правительство Рейгана, предпринимает недостаточно усилий, чтобы выправить ситуацию.

Сева: Вы знаете, мне кажется, надо отвлечься от глобальных проблем, потому что мы, все-таки, в общем, разговариваем на какую-то молодежную тематику. Человек, который вырос в Советском Союзе, естественно, об акциях и о бирже не знает ничего, только понаслышке, только по плакатам, только... не отражает, может, действительно, картину. Кто вообще покупает акции?

Б.Б.: В капиталистических свободных странах акции покупают почти все. Для этого не нужно быть богатым человеком и, например, правительство Маргарет Тетчер активно пропагандирует популярный народный капитализм, если хотите, и поэтому в случаях приватизации больших отраслей промышленности, как телекоммуникации, газовая промышленность, аэропорты и так далее, акции предлагаются и рассчитываются на маленького человека, на среднего человека, на любого человека.

Сева: Какой ему смысл эти акции покупать?

Б.Б.: Любой человек, покупающий акции, фактически становится владельцем части этого предприятия. Значит, если предприятие выпускает, скажем, миллион акций, то каждый человек, у которого есть сто акций, [Неразборчиво] этой фирмы. Если фирма продолжает развиваться, приносит хороший доход, акции возрастают, [Неразборчиво] они стоят больше, и биржа выполняет функции обмена, продажи и купли этих акций. Это раз. И во-вторых, это предприятие, опять же, если оно зарабатывает хорошо, выплачивает дивиденды, два раза в год обычно, всем держателям акций.

Сева: Следующий вопрос. Кто определяет цену этих акций? Каким образом вообще она определяется?

Б.Б.: Цена на акции определяется исключительно или почти исключительно спросом и предложением. Поэтому фондовая биржа как механизм, определяющий и регулирующий спрос и предложение, — это уникальная система, в чистом виде представляющая собой принцип спроса и предложения, то есть принцип чистого капитализма, если хотите.

Сева: То есть, условно говоря, что если все хотят купить акции какой-то фирмы или большое количество этих акций, то цена автоматически на них растет?

Б.Б.: Не совсем так. Если первый выпуск акций, если они популярны, то люди готовы платить за них большую цену, они становится еще более популярны, и многие готовы за них платить еще большую цену. Так цена растет. И обратно: если они непопулярны, их никто не хочет.

Сева: В таком случае сейчас все эти акции рухнули на сколько? От тридцати до пятидесяти процентов стоимости и больше. Совершенно беспрецедентные дела. Почему это произошло так быстро? Связано ли это с какими-то техническими нововведениями?

Б.Б.: Связано это... Это очень сложный вопрос. Но есть несколько различных объяснений. Первое объяснение — мы живем в век современной технологии, в век компьютеров. В последнее время компьютеры в биржевом мире, в финансовом мире всё больше и больше заменяют людей, и на данном этапе получилось так, что они сыграли отрицательную роль, потому что они запрограммированы все одновременно продавать, скажем, определенные акции на определенном уровне. И получается, что человеческий элемент из этой системы исключается. То есть не может быть, как раньше было, один человек с сильными нервами не продает, другой практически сразу [Неразборчиво] и третий сидит с кукишем в кармане. В компьютере продают одновременно, в одну секунду, все одно и то же. И поэтому никто не покупает, и эффект получается лавинный. То есть они падают почти вертикально.

Сева: Вы знаете, у меня тут в руках журнал, который издает солидная газета английская, по-моему, это Observer, и приложение называется Money – «Деньги». И вот за октябрь, в номере, приведены цены на акции всего рынка, там, более двух тысяч. И здесь первые десять мест за месяц, за шесть месяцев и за год. Так вот за месяц фирма «Джордж Ингэм» поднялась на две тысячи сто тридцать один процент, то есть деньги увеличились в двадцать один раз. Скажем, вложенная тысяча дала... Типично это сейчас вот такие тенденции?..

Б.Б.: Нет, это происходит нечасто, но при возрастающем рынке, который длился уже несколько лет, в среднем двадцать-тридцать, может быть, даже сорок процентов в год — это не редкость. Есть отдельные фирмы, которые выскакивают в десять раз за один месяц и, конечно, это здесь раздолье, простор для спекулянтов и, так сказать, игроков всяких мастей.

Сева: Мы к научному подходу к рынку вернемся, если будет время. Я сейчас хочу спросить Алису. Она, когда училась в университете, у нее наверняка были друзья, которые через родителей, может быть, были связаны с фондовой биржей, по наследству акции достаются — вы знаете, о чем я говорю.

А.Ф.: У меня до сих пор есть такие друзья, их довольно-таки много. И чем старше я становлюсь, тем больше таких, в общем-то, друзей. Которые играют на бирже и зарабатывают колоссальные деньги. Но что мне очень интересно, когда я поступала в университет, такого феномена не было. Не было такого класса человека, который мы сейчас называем «яппи». Я думаю, что по-русски это невозможно перевести, потому что нету такой даже конструкции.

Сева: Скажите нам по-английски, расшифруйте дословно.

А.Ф.: Яппи — это молодой городской профессиональный человек, который всё время стремится наверх.

Сева: Алиса, вы же учились... вы же кончили...

А.Л.: Сильно пробивной?

А.Ф.: Сильно пробивной, да.

Сева: Вы же кончили университет по... на английском [Неразборчиво]. Скажите нам по-английски, блесните произношением.

А.Ф.: Yappie — мы сейчас еще...

Сева: Скажите по-английски, ради бога, что это такое — яппи?

А.: Young upwardly-mobile professional.

Сева: Понятно.

А.Ф.: Но есть еще одно слово, которое, кстати, произошло, я не знаю, буквально две или три недели назад, которое называется puppie — или previously young upwardly-mobile professional. В прошлом...

Сева: Ну, вы упомянули, что они зарабатывают эти фантастические совершенно деньги. Набирают ли на работу в фондовые биржи  с какими-то особыми способностями, должны ли они какими-то особыми квалификациями обладать, или этим может заниматься каждый?

А.Ф.: Для меня, в общем-то, работа в Сити — это полная энигма, меня все уверяют, что...

А.Л.: Энигма — это значит, загадка.

А.Ф.: Это загадка, это полная... мистика. Потому что меня все уверяют все, кто работают в Сити, мне говорят, что, в общем-то, чем глупее человек, тем лучше. Потому что никаких квалификаций, чтобы пойти там на работу, не надо. Но, тем не менее, у меня просто есть друзья, которые решили переквалифицироваться и которые, в общем-то, в последние три года решили, что они зарабатывают недостаточно денег, выполняя профессиональную какую-то работу.

Сева: И у всех хорошо дела пошли, или нет?

А.Ф.: У некоторых не очень хорошо. У меня близкая подруга, которая буквально четыре недели назад она работала редактором, восемь лет, очень хорошим редактором, и три недели назад она решила, что она, в общем-то, пойдет в Сити зарабатывать большие деньги. Ее приняли, и она, по-моему, там проработала три недели, и в понедельник, когда случился вот этот крах капитализма, ее уволили, так что она подастся, наверное, в редакцию.

Сева: Слушайте, а что за зарплаты ей там обещали?

А.Ф.: Во-первых, это всё функционирует на...

Сева: На проценты?

А.Ф.: На проценты, да, и ты можешь зарабатывать начальный доход до шестнадцати тысяч.

Сева: В год?

А.Ф.: В год. Этот человек, который никогда не работал, и у которого, в общем-то, у которого нету...

А.Л.: То есть это правда, что на работу в Сити нанимают людей совершенно без всяких квалификаций и чем моложе, тем лучше. Там, говорят, сейчас еще мальчишки семнадцати-восемнадцати лет.

А.Ф.: Я б сама с удовольствием...

Сева: Вы знаете, программа наша подходит к концу, мне нужно сделать кое-какое объявление очень важное – так что я вынужден буду здесь прервать. Дело в том, что вот мы участвовали в разговоре за полукруглым столом... Мы хотим радиогласность, которая была затеяна, вообще, несколько лет назад еще на программах по письмам поднять на следующий уровень. Поэтому у нас в конторе, у нас здесь на Би-би-си, установлен телефон с автоответчиком, и можно позвонить сюда, желательно не в рабочее время, то есть по московскому времени это до часу дня или после девяти вечера, итак, до часу дня или после девяти вечера. Телефон 257-22-85. Не забудьте сказать телефонистке, что это Лондон. Потому что был такой случай. Человек один позвонил по этому телефону, его соединили с Москвой и там ему сказали: «Алё». Он говорит: «Сэм Джонса можно?» Ему говорят: «Сэм Джонс — в Лондоне, на Би-би-си, а это газета «Советская Россия». Это совершенно невыдуманная история. Итак, звоните, оставляйте свои комментарии, пожелания. И, может быть, кому-то из вас удастся услышать свой голос по радио. Всем, кого мы возьмем на программу в записи, мы вышлем в виде сувенира специальную футболку, на которой будет написана радиостанция, название программы и так далее. Поэтому оставляйте свои адреса. Итак, оставляю вас... Заканчиваем программу новой пластинкой бывшего солиста группы Police Стинга и на этом прощаемся до будущей недели. Всего вам хорошего, до свидания.

<< возврат

 

пишите Севе Новгородцеву:[email protected] | вебмастер: [email protected] | аудиозаписи публикуются с разрешения Русской службы Би-би-си | сайт seva.ru не связан с Русской службой Би-би-си
seva.ru © 1998-2024